Post scriptum// Sestidiena.- 2013.- 23-29 augusts
Перевод текста
POST SCRIPTUM
"ПРИНЦ СОЛОР.
Алексей Овечкин мог бы быть ведущим солистом классического балетного театра (на снимке балет Баядерка, 2012 год) и любой авангардной труппы. Он одинаково ярко проявлялся абсолютно во всем"
Больше всего мне хотелось бы уйти, когда я еще могу, а не когда на меня будет жалко смотреть. (…) Хочу еще лишь немного потанцевать, но уже давно готовлю себя к тому, что надо вовремя остановиться. Еще не в следующем сезоне, через сезон или два. Хотелось бы развивать карьеру дальше, уже за границей работы артиста балета. Я хочу развиваться, чтобы не умереть раньше времени, чтобы моя душа все время трудилась. Чтобы я не превратился в «Каменного гостя», а остался живым, чувствующим, мыслящим человеком. Я перестал планировать жизнь надолго вперед. Можешь планировать без конца, но жизнь уводит совсем в другом направлении. Я часто ловлю себя на том, что живу воспоминаниями прошлого или фантазиями будущего и перестал ощущать себя здесь и сейчас. Хватит! Теперь я хочу жить по-настоящему и получать удовлетворение от отношений с окружающими людьми, от того, что удалось сделать сегодня. Ведь завтра может и не быть.
В апреле прошлого года, когда премьер Латвийского Национального балета Алексей Овечкин сказал эти откровенные, знаменательные слова в интервью газете Kultūras Diena, он готовился к роли влюбленного Солора в новой постановке «Баядерки». Ничто не свидетельствовало, что артист уже не успеет станцевать в честь пятнадцати лет творческого труда, отданных сцене нашей Оперы и международной славе нашего балета. Не случись неотвратимое, это было бы в нынешнем сезоне – с глубокими и яркими сценическими прочтениями новых ролей в привычно плотном ритме будничной работы и международных гастролей. Но судьба распорядилась иначе. Внезапно и скоропостижно любимого зрителями и коллегами артиста сразил тяжелый недуг. Он ушел из жизни в возрасте 37 лет, утром 19 августа, и уже обрел вечный покой в песчаной земле брестского кладбища. В своей родной Беларуси, где живут мать выдающегося артиста Людмила Дмитриевна и его сестра с семьей.
Жив в своих героях
«Не побоюсь сказать, что он был одним из самых выдающихся солистов Латвийского Национального балета всех времен. Он не просто блистал своей техникой танцовщика. Он был личностью на сцене. Никогда не забуду его Каренина, Хозе, плеяду классических принцев. Каким разным он был в своих ролях! Идеальным партнером его называла каждая балерина, все примы считали его своим. Для нашего балета это тяжелейшая, невосполнимая потеря. Пока это еще умом не охватить, но пройдет какое-то время, и мы все поймем, что для нашего балета, для Латвии означает Алексей Овечкин», – говорит художественный руководитель Латвийского Национального балета Айвар Лейманис.
Алексей Овечкин навсегда останется в памяти как блистательный и глубокий художник танца, изумительный человек, коллега и друг. От этого всем, кто был с ним вместе в работе нашего оперного театра и в жизни (что, в сущности, одно и то же!), намного тяжелее свыкнуться с мыслью, что его больше нет. Даже в разговорах о нем по-прежнему настоящее время преобладает над прошедшим. В среду, за час до начала прощания с выдающимся танцовщиком (ах, слова, слова, как сухо и формально они звучат!) в Бельэтажном зале Латвийской Национальной оперы балетная труппа собрались у парадного входа в театр, чтобы щедро украсить его розами. «Он так любил розы, больше всех других цветов, что приносили ему на сцену. Но ближе всего его сердцу были обычные полевые васильки», – и вспоминает прима-балерина Маргарита Демьянок, одна из его постоянных сценических партнерш. И хотя васильки уже отцвели, в ковре роз, устилавших последний путь Леши, как его просто и сердечно называли друзья и коллеги, мелькали и синие полевые цветы.
Искусство и театр были всей его жизнью. Талантливый во всем без исключения, артист стремился к красоте и этическому идеалу. Он танцевал все ведущие партии и удостоен множества наград: был дипломантом Хельсинкского конкурса артистов балета (2001), получил Оперный приз года компании Aldaris (1999), латвийский Большой музыкальный приз (2002), трижды лауреат латвийской национальной театральной премии «Ночь лицедеев» как лучший балетный артист года (1999, 2008, 2012). Алексей Овечкин не только блистал в ролях стройных прекрасных принцев (Дезире в «Щелкунчике», Альберта в «Жизели» и многих других) и пылких романтических любовников (Хозе, Ромео, Солора, Отелло), но и психологически ярко передавал внутренний мир героев современного балета. Его мастерству восторженно рукоплескали не только в Латвии, но и в Англии, Франции, Китае, Германии, Австрии, Голландии, Бельгии, США, Италии, Дании, Финляндии, России, где он гастролировал с Латвийским Национальным балетом, другими труппами и в качестве самостоятельного исполнителя.
Перевод текста
POST SCRIPTUM
"ПРИНЦ СОЛОР.
Алексей Овечкин мог бы быть ведущим солистом классического балетного театра (на снимке балет Баядерка, 2012 год) и любой авангардной труппы. Он одинаково ярко проявлялся абсолютно во всем"
Больше всего мне хотелось бы уйти, когда я еще могу, а не когда на меня будет жалко смотреть. (…) Хочу еще лишь немного потанцевать, но уже давно готовлю себя к тому, что надо вовремя остановиться. Еще не в следующем сезоне, через сезон или два. Хотелось бы развивать карьеру дальше, уже за границей работы артиста балета. Я хочу развиваться, чтобы не умереть раньше времени, чтобы моя душа все время трудилась. Чтобы я не превратился в «Каменного гостя», а остался живым, чувствующим, мыслящим человеком. Я перестал планировать жизнь надолго вперед. Можешь планировать без конца, но жизнь уводит совсем в другом направлении. Я часто ловлю себя на том, что живу воспоминаниями прошлого или фантазиями будущего и перестал ощущать себя здесь и сейчас. Хватит! Теперь я хочу жить по-настоящему и получать удовлетворение от отношений с окружающими людьми, от того, что удалось сделать сегодня. Ведь завтра может и не быть.
В апреле прошлого года, когда премьер Латвийского Национального балета Алексей Овечкин сказал эти откровенные, знаменательные слова в интервью газете Kultūras Diena, он готовился к роли влюбленного Солора в новой постановке «Баядерки». Ничто не свидетельствовало, что артист уже не успеет станцевать в честь пятнадцати лет творческого труда, отданных сцене нашей Оперы и международной славе нашего балета. Не случись неотвратимое, это было бы в нынешнем сезоне – с глубокими и яркими сценическими прочтениями новых ролей в привычно плотном ритме будничной работы и международных гастролей. Но судьба распорядилась иначе. Внезапно и скоропостижно любимого зрителями и коллегами артиста сразил тяжелый недуг. Он ушел из жизни в возрасте 37 лет, утром 19 августа, и уже обрел вечный покой в песчаной земле брестского кладбища. В своей родной Беларуси, где живут мать выдающегося артиста Людмила Дмитриевна и его сестра с семьей.
Жив в своих героях
«Не побоюсь сказать, что он был одним из самых выдающихся солистов Латвийского Национального балета всех времен. Он не просто блистал своей техникой танцовщика. Он был личностью на сцене. Никогда не забуду его Каренина, Хозе, плеяду классических принцев. Каким разным он был в своих ролях! Идеальным партнером его называла каждая балерина, все примы считали его своим. Для нашего балета это тяжелейшая, невосполнимая потеря. Пока это еще умом не охватить, но пройдет какое-то время, и мы все поймем, что для нашего балета, для Латвии означает Алексей Овечкин», – говорит художественный руководитель Латвийского Национального балета Айвар Лейманис.
Алексей Овечкин навсегда останется в памяти как блистательный и глубокий художник танца, изумительный человек, коллега и друг. От этого всем, кто был с ним вместе в работе нашего оперного театра и в жизни (что, в сущности, одно и то же!), намного тяжелее свыкнуться с мыслью, что его больше нет. Даже в разговорах о нем по-прежнему настоящее время преобладает над прошедшим. В среду, за час до начала прощания с выдающимся танцовщиком (ах, слова, слова, как сухо и формально они звучат!) в Бельэтажном зале Латвийской Национальной оперы балетная труппа собрались у парадного входа в театр, чтобы щедро украсить его розами. «Он так любил розы, больше всех других цветов, что приносили ему на сцену. Но ближе всего его сердцу были обычные полевые васильки», – и вспоминает прима-балерина Маргарита Демьянок, одна из его постоянных сценических партнерш. И хотя васильки уже отцвели, в ковре роз, устилавших последний путь Леши, как его просто и сердечно называли друзья и коллеги, мелькали и синие полевые цветы.
Искусство и театр были всей его жизнью. Талантливый во всем без исключения, артист стремился к красоте и этическому идеалу. Он танцевал все ведущие партии и удостоен множества наград: был дипломантом Хельсинкского конкурса артистов балета (2001), получил Оперный приз года компании Aldaris (1999), латвийский Большой музыкальный приз (2002), трижды лауреат латвийской национальной театральной премии «Ночь лицедеев» как лучший балетный артист года (1999, 2008, 2012). Алексей Овечкин не только блистал в ролях стройных прекрасных принцев (Дезире в «Щелкунчике», Альберта в «Жизели» и многих других) и пылких романтических любовников (Хозе, Ромео, Солора, Отелло), но и психологически ярко передавал внутренний мир героев современного балета. Его мастерству восторженно рукоплескали не только в Латвии, но и в Англии, Франции, Китае, Германии, Австрии, Голландии, Бельгии, США, Италии, Дании, Финляндии, России, где он гастролировал с Латвийским Национальным балетом, другими труппами и в качестве самостоятельного исполнителя.
Роли в интерпретации Алексея Овечкина навсегда останутся в памяти зрителей и истории балета как эталон искусства высочайшей пробы. Рутина была бессильна перед многогранностью его дарования. «Он был блистательным профессионалом. Мне кажется, он был единственным танцовщиком в Риге, с таким качеством, объемом и глубиной способным сочетать классический балет с современным. Он мог бы быть ведущим солистом любого классического театра и любой авангардной труппы, и с одинаковой яркостью проявить себя и в том, и в другом. К сожалению, не успел развиться репетиторский талант Алексея, который наверняка был бы его будущим в Риге, продолжи он здесь жить и работать»,- делится печальными размышлениями композитор Артур Маскатс, один из ближайших друзей танцовщика, проводивший его в последний путь в родную Беларусь.
"В КОЖЕ БАЛЕРИНЫ.
В комическом балете Дмитрия Шостаковича «Светлый ручей» пришлось надеть платье балерины и танцевать на пуантах. Зрители смеялись до слез"
ФОТО ЛАТВИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПЕРЫ
"ОТЕЛЛО.
Вечные шекспировские страсти, изложенные новым хореографическим языком в премьерной постановке прошлого сезона хореографом Аллой Сигаловой из России"
"МУЖЧИНА. Роль мужчины в одноактном балете Юрия Вамоша «Эрда» на музыку Петриса Васкса воплотила мечту артиста о глубокой, содержательной музыке в балете"
И смех, и слезы
С особой яркостью в памяти Маскатса отпечаталась постановка балета Прокофьева «Ромео и Джульетта» в программе 800-летия Риги с Мстиславом Ростроповичем за дирижерским пультом. Овечкин – Ромео, Виктория Янсоне – Джульетта. «Такое бывает лишь раз в жизни», – считает Маскатс. С небывалым азартом и ребяческой радостью большого таланта танцовщик использовал и свою первую возможность блеснуть в комической роли – в балете Дмитрия Шостаковича «Светлый ручей» он облачился в платье балерины и танцевал на пуантах. Зал бурно аплодировал и смеялся до слез. Для самого премьера «это было весело и увлекательно, так как все мои прежние герои были пафосными любовниками-страдальцами. Труднее всего было не впасть в другую крайность – кич, ибо мужчина в женском платье штука очень опасная. Это может любой сюжет упростить до такой банальности, что мама не горюй! Граница вкуса очень тонка, все может легко скатиться в капустник. Надо точно чувствовать грань дозволенного, чтобы не перестараться и не переиграть, услышав аплодисменты и ощутив, что народу нравится», – признался он позднее в интервью газете Diena.
Невзирая на горьковатый от обильного трудового пота хлеб своего ремесла, Алексей любил в балете все. Разве что музыка иногда казалась слишком невыразительной, примитивной, сухо-деревянной, лишь бы ритмично прыгать... Дома Овечкин слушал оперную музыку из своей богатейшей коллекции, боготворил легендарную оперную диву XX столетия Марию Каллас, собрав всем мыслимые записи ее голоса. Его часто видели на прямых трансляциях из нью-йоркской Метрополитен-опера в Kino Citadele и на симфонических концертах в Большой гильдии. Он много читал. Любил драматический театр. «Из жизни ушел очень светлый, поэтичный человек: второго столь сердечного и отзывчивого коллегу трудно представить!» – таким Алексея за четырнадцать лет его работы в Риге запомнил Айвар Лейманис. Но в то же время Алексей был достаточно замкнутым, интровертным и никогда не рассказывал о своих невзгодах, никогда не обременял других своими проблемами, добавляет профессор, репетитор Латвийского Национального балета Гунта Балиня.
О смертельном недуге знали только самые близкие. «Он мужественно принял это и боролся. Но рок оказался сильнее», – говорит Артур Маскатс. «Алексей узнал об этом 22 февраля. Я хорошо это помню, так как он только что сам отвез меня в больницу, когда мне стало плохо в театре. Он сказал, что тоже неважно себя чувствует и заодно сдал анализы», – вспоминает Маргарита Демьянок. Все годы совместной работы она и Алексей ощущали себя братом и сестрой. «Мы сблизились, как только он приехал, и долго держались компанией из четырех друзей – он, Диана Баранова, Виктория Изотова и я». Диана и Вика больше не танцуют. Вика возглавляет похоронное агентство, только что проводившее Алексея в последний путь... А еще в середине мая Алексей в последний раз танцевал в «Отелло», в апреле – в балете Эрда и в постановках Кшиштофа Пастора «Кармен» и «Танго». Маскатс посвятил их ему в 2002 году, даже не думая, что к симфоническому опусу кто-то может создать хореографию. «Алексей танцевал до последнего, и только он сам знал, как ему трудно», – говорит Артур Маскатс.
"Алексей танцевал до последнего, и только он сам знал, как ему трудно"
Жизнь ради искусства
Окончив в 1994 году Белорусское государственное хореографическое училище, Алексей Овечкин сначала был солистом Большого академического театра оперы и балета Белоруссии (1994–1998). В Латвии он всех очаровал на Международном Балтийском фестивале балета, организованном Литой Бейле, а затем, после выступления весной 1997 года в постановке «Жизели», был приглашен в нашу труппу. Рига встретила Алексея обилием творческих задач: «Желтое танго» Сигаловой, «Чайковский» Бориса Эйфмана. Он сразу стал ведущим солистом и очень быстро вошел в весь репертуар, включая классический – все три балета Чайковского («Спящая красавица», «Щелкунчик», «Лебединое озеро»), «Жизель» Адана, «Дон Кихот» Минкуса. Одной из его самых ярких первых работ стал исполненный вместе с Инесе Думпе «Дух розы». «Я счастлив, что в возрасте 20 лет решил поехать работать в Ригу, в Латвийский Национальный балет. Здесь сразу произошли знаменательные встречи, и я пережил много счастливых моментов», – сказал он как-то про Латвию.
«Алексей – настоящий человек искусства. У него всегда был свой, чрезвычайно мощный взгляд. Как-то, будучи в Китае, мы стали много говорить о музыке, и меня поразило, что у такого молодого человека может быть настолько самостоятельное, независимое мышление. Ему было 22 года, но размах ощущался сразу. Я часто просил у него совета, полагался на его оценку. У него многому можно было поучиться. Алексей обладал очень острым, развитым внутренним слухом, интеллигентностью, умел точно формулировать свои ощущения, не вилял, говорил как есть. Я ему очень благодарен за Вальмона в «Опасных связях». В этой роли он был незабываем», – говорит автор музыки к балету Артур Маскатс, уже повидавший целую плеяду исполнителей партии Вальмона в Латвии, Польше и Чехии. Наблюдая за будничной работой Овечкина, композитор не переставал удивляться, как бескорыстно и по-товарищески Овечкин помогал развиваться молодым коллегам, «зеленой поросли». «Я лично наблюдал, с какой самоотверженностью он в Чехии, в Брно, помогал хореографу «Опасных связей» Кшиштофу Пастору готовить третий состав, хотя никто не знал, когда он понадобится и понадобится ли вообще», – вспоминает Маскатс.
В Добеле за запахом сирени
«Он не только мой первый сценический партнер, но и человек, забравший меня с ребенком из роддома и ставший ему почти отцом. Алексей никогда не повышал голос. Говорил только: ну, котенок, ты что? Если надо, был готов помочь хоть в три часа ночи – такой случай тоже был. Он очень гордился, что своими собственными руками прикрепил к потолку люстру», – вспоминает прима Латвийского Национального балета Маргарита Демьянок. «Нам обоим было одиноко: он из Беларуси, я с Северного Кавказа, ни у него, ни у меня в Латвии не было семьи. Поэтому, наверное, мы так крепко держались вместе. При первом знакомстве я даже немного испугалась, он показался таким замкнутым, сдержанным. Но оказалось, что у него широкая, сердечная душа». Алексей мог как ребенок с восторженными воплями качаться на детской лошадке. Однажды он сказал: «Я сейчас Вам покажу Беларусь!» – и надкусил все яблоки, сколько их было у коллеги. «И верьте мне, яблок был полный дом!» – вспоминает Демьянок. «И все же, он так горел на работе, что для жизни не оставалось почти ничего».
В последние три года он, правда, часто признавался ближайшим друзьям, что устал: не хочет идти в зал, не хочет идти в театр, работа психологически его истощила. «Пространство балета так узко, так сковывает тебя, что ты перестаешь видеть дальше собственного носа. Ты консервируешься, превращаешься в заледеневшую мумию, неспособную ни чувствовать, ни слышать другого человека, ни понимать что-либо вне этой узкой среды. И настал момент, когда я понял, что уже не воспринимаю живые эмоции. Казалось, что начинает не хватать свежего воздуха. Я видел, как «леденеют» и превращаются в мумии другие танцовщики. Это ужасно! Ощутив, что и со мной происходит нечто подобное и берет надо мною власть, как в сказке «Снежная королева», я понял: если ничего не буду делать, стану таким же», – откровенно поделился артист своими скорбными раздумьями в прошлогоднем интервью газете Dienа.
Сделав эти выводы, он стал действовать. Его же словами говоря – стал открывать и другие двери, избавляться от железной хватки профессии танцовщика, открывать окно в мир и смотреть, что там происходит. Во-первых, стал больше внимания и времени уделять друзьям. Во-вторых, попробовал силы в работе ассистента хореографа, помогая Кшиштофу Пастору ставить в Польше и Чехии балет Артура Маскатса «Опасные связи», в котором сам танцевал в нашей Опере. Это было потрясающе – взглянуть на балет изнутри, уже не танцуя. Это стало первым глотком воздуха свободы. Вторым был дебют на драматической сцене – в театре Моссовета, в постановке Юрия Еремина «Кастинг», где был не только танец, но и текст. После премьеры в марте 2011 года Алексей Овечкин отыграл в Москве более 30 спектаклей.
В последние годы Овечкин, наконец, позволил себе и просто путешествовать. Страной его мечты была Италия, но ездить по Латвии ему тоже нравилось. «У него были любимые маршруты: Тервете, утес Звартас, Рагациемс, Добеле во время фестиваля сирени. Он и в этом году ездил. Еще этой весной он побывал в Рундале», – рассказывает Артур Маскатс. Алексей уже боролся с болезнью, но всеже в апреле с несколькими коллегами отправился в Португалию, где даже исполнил фрагмент из Спящей красавицы. «Он сам этого хотел. Он лучился, и я подумала, что все будет хорошо. Даже получая химиотерапию, он ходил смотреть культурные новинки и не терял оптимизма», – сквозь слезы рассказывает Маргарита Демьянок.
«Мое любимое время года – весна, ибо это рождение новой жизни, начало чего-то хорошего. С весной для меня связано ощущение красоты и счастья. Я всегда жду, когда зацветет сирень. Я обожаю сирень и каждую весну езжу в Добеле, где в огромном саду цветет больше ста самых разнообразных сортов. Это потрясающе (...). Я жду момента, когда снова смогу поехать туда, смотреть и вдыхать, вдыхать». Опьяняющая духом сирени весна для Алексея Овечкина уже не наступит. В Латвийской Национальной опере 7 сентября памяти выдающегося артиста балета будет посвящена постановка «Лебединого озера» Чайковского.*
"ПО МОТИВАМ ПРОИЗВЕДЕНИЙ АНДРЕЯ УПИТА"
"Балет может так сравнять с асфальтом, что потеряешь себя. Труднее всего в балете сохранить в себе человека. Того человека, которого не стыдно увидеть в зеркале"
"ПОД СОЛНЦЕМ САРДИНИИ.
Гастроли окончены! У Алексея Авечкина и Маргариты Демьянок есть один день для отдыха на пляже"
ФОТО ЛАТВИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОПЕРЫ
"ОТЕЛЛО.
Вечные шекспировские страсти, изложенные новым хореографическим языком в премьерной постановке прошлого сезона хореографом Аллой Сигаловой из России"
"МУЖЧИНА. Роль мужчины в одноактном балете Юрия Вамоша «Эрда» на музыку Петриса Васкса воплотила мечту артиста о глубокой, содержательной музыке в балете"
И смех, и слезы
С особой яркостью в памяти Маскатса отпечаталась постановка балета Прокофьева «Ромео и Джульетта» в программе 800-летия Риги с Мстиславом Ростроповичем за дирижерским пультом. Овечкин – Ромео, Виктория Янсоне – Джульетта. «Такое бывает лишь раз в жизни», – считает Маскатс. С небывалым азартом и ребяческой радостью большого таланта танцовщик использовал и свою первую возможность блеснуть в комической роли – в балете Дмитрия Шостаковича «Светлый ручей» он облачился в платье балерины и танцевал на пуантах. Зал бурно аплодировал и смеялся до слез. Для самого премьера «это было весело и увлекательно, так как все мои прежние герои были пафосными любовниками-страдальцами. Труднее всего было не впасть в другую крайность – кич, ибо мужчина в женском платье штука очень опасная. Это может любой сюжет упростить до такой банальности, что мама не горюй! Граница вкуса очень тонка, все может легко скатиться в капустник. Надо точно чувствовать грань дозволенного, чтобы не перестараться и не переиграть, услышав аплодисменты и ощутив, что народу нравится», – признался он позднее в интервью газете Diena.
Невзирая на горьковатый от обильного трудового пота хлеб своего ремесла, Алексей любил в балете все. Разве что музыка иногда казалась слишком невыразительной, примитивной, сухо-деревянной, лишь бы ритмично прыгать... Дома Овечкин слушал оперную музыку из своей богатейшей коллекции, боготворил легендарную оперную диву XX столетия Марию Каллас, собрав всем мыслимые записи ее голоса. Его часто видели на прямых трансляциях из нью-йоркской Метрополитен-опера в Kino Citadele и на симфонических концертах в Большой гильдии. Он много читал. Любил драматический театр. «Из жизни ушел очень светлый, поэтичный человек: второго столь сердечного и отзывчивого коллегу трудно представить!» – таким Алексея за четырнадцать лет его работы в Риге запомнил Айвар Лейманис. Но в то же время Алексей был достаточно замкнутым, интровертным и никогда не рассказывал о своих невзгодах, никогда не обременял других своими проблемами, добавляет профессор, репетитор Латвийского Национального балета Гунта Балиня.
О смертельном недуге знали только самые близкие. «Он мужественно принял это и боролся. Но рок оказался сильнее», – говорит Артур Маскатс. «Алексей узнал об этом 22 февраля. Я хорошо это помню, так как он только что сам отвез меня в больницу, когда мне стало плохо в театре. Он сказал, что тоже неважно себя чувствует и заодно сдал анализы», – вспоминает Маргарита Демьянок. Все годы совместной работы она и Алексей ощущали себя братом и сестрой. «Мы сблизились, как только он приехал, и долго держались компанией из четырех друзей – он, Диана Баранова, Виктория Изотова и я». Диана и Вика больше не танцуют. Вика возглавляет похоронное агентство, только что проводившее Алексея в последний путь... А еще в середине мая Алексей в последний раз танцевал в «Отелло», в апреле – в балете Эрда и в постановках Кшиштофа Пастора «Кармен» и «Танго». Маскатс посвятил их ему в 2002 году, даже не думая, что к симфоническому опусу кто-то может создать хореографию. «Алексей танцевал до последнего, и только он сам знал, как ему трудно», – говорит Артур Маскатс.
"Алексей танцевал до последнего, и только он сам знал, как ему трудно"
Жизнь ради искусства
Окончив в 1994 году Белорусское государственное хореографическое училище, Алексей Овечкин сначала был солистом Большого академического театра оперы и балета Белоруссии (1994–1998). В Латвии он всех очаровал на Международном Балтийском фестивале балета, организованном Литой Бейле, а затем, после выступления весной 1997 года в постановке «Жизели», был приглашен в нашу труппу. Рига встретила Алексея обилием творческих задач: «Желтое танго» Сигаловой, «Чайковский» Бориса Эйфмана. Он сразу стал ведущим солистом и очень быстро вошел в весь репертуар, включая классический – все три балета Чайковского («Спящая красавица», «Щелкунчик», «Лебединое озеро»), «Жизель» Адана, «Дон Кихот» Минкуса. Одной из его самых ярких первых работ стал исполненный вместе с Инесе Думпе «Дух розы». «Я счастлив, что в возрасте 20 лет решил поехать работать в Ригу, в Латвийский Национальный балет. Здесь сразу произошли знаменательные встречи, и я пережил много счастливых моментов», – сказал он как-то про Латвию.
«Алексей – настоящий человек искусства. У него всегда был свой, чрезвычайно мощный взгляд. Как-то, будучи в Китае, мы стали много говорить о музыке, и меня поразило, что у такого молодого человека может быть настолько самостоятельное, независимое мышление. Ему было 22 года, но размах ощущался сразу. Я часто просил у него совета, полагался на его оценку. У него многому можно было поучиться. Алексей обладал очень острым, развитым внутренним слухом, интеллигентностью, умел точно формулировать свои ощущения, не вилял, говорил как есть. Я ему очень благодарен за Вальмона в «Опасных связях». В этой роли он был незабываем», – говорит автор музыки к балету Артур Маскатс, уже повидавший целую плеяду исполнителей партии Вальмона в Латвии, Польше и Чехии. Наблюдая за будничной работой Овечкина, композитор не переставал удивляться, как бескорыстно и по-товарищески Овечкин помогал развиваться молодым коллегам, «зеленой поросли». «Я лично наблюдал, с какой самоотверженностью он в Чехии, в Брно, помогал хореографу «Опасных связей» Кшиштофу Пастору готовить третий состав, хотя никто не знал, когда он понадобится и понадобится ли вообще», – вспоминает Маскатс.
В Добеле за запахом сирени
«Он не только мой первый сценический партнер, но и человек, забравший меня с ребенком из роддома и ставший ему почти отцом. Алексей никогда не повышал голос. Говорил только: ну, котенок, ты что? Если надо, был готов помочь хоть в три часа ночи – такой случай тоже был. Он очень гордился, что своими собственными руками прикрепил к потолку люстру», – вспоминает прима Латвийского Национального балета Маргарита Демьянок. «Нам обоим было одиноко: он из Беларуси, я с Северного Кавказа, ни у него, ни у меня в Латвии не было семьи. Поэтому, наверное, мы так крепко держались вместе. При первом знакомстве я даже немного испугалась, он показался таким замкнутым, сдержанным. Но оказалось, что у него широкая, сердечная душа». Алексей мог как ребенок с восторженными воплями качаться на детской лошадке. Однажды он сказал: «Я сейчас Вам покажу Беларусь!» – и надкусил все яблоки, сколько их было у коллеги. «И верьте мне, яблок был полный дом!» – вспоминает Демьянок. «И все же, он так горел на работе, что для жизни не оставалось почти ничего».
В последние три года он, правда, часто признавался ближайшим друзьям, что устал: не хочет идти в зал, не хочет идти в театр, работа психологически его истощила. «Пространство балета так узко, так сковывает тебя, что ты перестаешь видеть дальше собственного носа. Ты консервируешься, превращаешься в заледеневшую мумию, неспособную ни чувствовать, ни слышать другого человека, ни понимать что-либо вне этой узкой среды. И настал момент, когда я понял, что уже не воспринимаю живые эмоции. Казалось, что начинает не хватать свежего воздуха. Я видел, как «леденеют» и превращаются в мумии другие танцовщики. Это ужасно! Ощутив, что и со мной происходит нечто подобное и берет надо мною власть, как в сказке «Снежная королева», я понял: если ничего не буду делать, стану таким же», – откровенно поделился артист своими скорбными раздумьями в прошлогоднем интервью газете Dienа.
Сделав эти выводы, он стал действовать. Его же словами говоря – стал открывать и другие двери, избавляться от железной хватки профессии танцовщика, открывать окно в мир и смотреть, что там происходит. Во-первых, стал больше внимания и времени уделять друзьям. Во-вторых, попробовал силы в работе ассистента хореографа, помогая Кшиштофу Пастору ставить в Польше и Чехии балет Артура Маскатса «Опасные связи», в котором сам танцевал в нашей Опере. Это было потрясающе – взглянуть на балет изнутри, уже не танцуя. Это стало первым глотком воздуха свободы. Вторым был дебют на драматической сцене – в театре Моссовета, в постановке Юрия Еремина «Кастинг», где был не только танец, но и текст. После премьеры в марте 2011 года Алексей Овечкин отыграл в Москве более 30 спектаклей.
В последние годы Овечкин, наконец, позволил себе и просто путешествовать. Страной его мечты была Италия, но ездить по Латвии ему тоже нравилось. «У него были любимые маршруты: Тервете, утес Звартас, Рагациемс, Добеле во время фестиваля сирени. Он и в этом году ездил. Еще этой весной он побывал в Рундале», – рассказывает Артур Маскатс. Алексей уже боролся с болезнью, но всеже в апреле с несколькими коллегами отправился в Португалию, где даже исполнил фрагмент из Спящей красавицы. «Он сам этого хотел. Он лучился, и я подумала, что все будет хорошо. Даже получая химиотерапию, он ходил смотреть культурные новинки и не терял оптимизма», – сквозь слезы рассказывает Маргарита Демьянок.
«Мое любимое время года – весна, ибо это рождение новой жизни, начало чего-то хорошего. С весной для меня связано ощущение красоты и счастья. Я всегда жду, когда зацветет сирень. Я обожаю сирень и каждую весну езжу в Добеле, где в огромном саду цветет больше ста самых разнообразных сортов. Это потрясающе (...). Я жду момента, когда снова смогу поехать туда, смотреть и вдыхать, вдыхать». Опьяняющая духом сирени весна для Алексея Овечкина уже не наступит. В Латвийской Национальной опере 7 сентября памяти выдающегося артиста балета будет посвящена постановка «Лебединого озера» Чайковского.*
"ПО МОТИВАМ ПРОИЗВЕДЕНИЙ АНДРЕЯ УПИТА"
"Балет может так сравнять с асфальтом, что потеряешь себя. Труднее всего в балете сохранить в себе человека. Того человека, которого не стыдно увидеть в зеркале"
"ПОД СОЛНЦЕМ САРДИНИИ.
Гастроли окончены! У Алексея Авечкина и Маргариты Демьянок есть один день для отдыха на пляже"
Комментариев нет:
Отправить комментарий